Неточные совпадения
И скажу вам, Горностаев не мне чета: человек он образованный, всего Пушкина прочел; станет, бывало, с Матреной да со мной разговаривать, так мы и
уши развесим.
Но деду более всего любо было то, что чумаков каждый день возов пятьдесят проедет. Народ, знаете, бывалый: пойдет рассказывать — только
уши развешивай! А деду это все равно что голодному галушки. Иной раз, бывало, случится встреча с старыми знакомыми, — деда всякий уже знал, — можете посудить сами, что бывает, когда соберется старье: тара, тара, тогда-то да тогда-то, такое-то да такое-то было… ну, и разольются! вспомянут бог знает когдашнее.
Толпа
уши развесит. От всех балаганов сбегаются люди «Юшку-комедианта» слушать. Таращим и мы на него глаза, стоя в темноте и давке, задрав головы. А он седой бородой трясет да над нами же издевается. Вдруг ткнет в толпу пальцем да как завизжит...
— Не приказано… Высшее начальство не согласно. Да и черт с ней совсем, собственно говоря. Раиса Павловна надула в
уши девчонке, что она красавица, ну, натурально, та и
уши развесила. Я лучше Анниньку заставлю в дивертисменте или в водевиле русские песни петь. Лихо отколет!..
И точно: подделать ли что под старый манер, рассказать ли так, чтоб простой человек
уши развесил, — на все на это у него такой талант был, что, кажется, если бы да на хорошую дорогу его поставить, озолотил бы, не расстался бы с ним.
— Так неужто жив сам-деле против кажного их слова
уши развесить надобно? Они, ваше высокоблагородие, и невесть чего тут, воротимшись, рассказывают… У нас вот тутотка всё слава богу, ничего-таки не слыхать, а в чужих людях так и реки-то, по-ихнему, молочные, и берега-то кисельные…
Между братом и сестрой произошла выразительная немая сцена: Гордей Евстратыч стоял с опущенной головой, а модница улыбалась двусмысленной улыбкой: дескать, что уши-то
развесил, разве не видишь, что девка ломается просто для порядку.
Кочкарев. Ну вот, дурак сейчас один сказал, а он и
уши развесил. Она красавица, просто красавица; такой девицы не сыщешь нигде.
— Ну да! А ты, Андрей, с дуру-та
уши и
развесил. Бонапарт? Да знаете ли, православные, кто такой этот Бонапарт! Иль никто из вас не помнит, что о нем по всем церквам читали? Ведь он антихрист!
Раздуваемое Алексеем дело всё шире расползалось по песчаным холмам над рекою; они потеряли свою золотистую окраску, исчезал серебряный блеск слюды, угасали острые искорки кварца, песок утаптывался; с каждым годом, вёснами, на нём всё обильнее разрастались, ярче зеленели сорные травы, на тропах уже подорожник прижимал свой лист; лопух
развешивал большие
уши; вокруг фабрики деревья сада сеяли цветень; осенний лист, изгнивая, удобрял жиреющий песок.
Жмигулина. А ты переломи себя. Принеси ему покорность: мужики это любят. Притворись перед ним, что ты влюблена в него, нагороди ему турусы на колесах, он уши-то и
развесит. Приласкайся к нему хорошенько разными ласками — это ему в диковинку.
— Э! Ты мне тут все сказки рассказываешь, а я и
уши развесил. Лучше синица в руки, чем журавль в небе. Собирайся!
— Енерал-губернатор! — грохотал остроумец сиплым голосом настоящего пропойцы. — Вишь, чем удивить вздумал! Мы и сами в настранницких племянниках состоим… Хо-хо-хо! Не слыхивал еще, так слушай,
развесь уши-то пошире. А то с енерал-губернатором выехал. Ха-ха-ха!
Трилецкий. Как же…
Уши развесил.
Уши развесив бабы ее слушают, набираются от закусочницы сказов и пересудов, и пошла про Герасима худая молва, да не одна: и в разбои-то он хаживал, и фальшивые-то деньги работывал, и, живучи у купца в приказчиках, обокрал его, и, будучи у купчихи в любовниках, все добро у нее забрал…
А она-то, сердечная… уши-то господские и
развесила!..
Развесь только
уши, и не знай чего тебе не наскажет: то из Москвы ему пишут, то из Питера, а все врет, ничего никто ему не пишет, похвастаться только охота.
— Да как он смеет? — воскликнул старик. — Да и я
уши развесил, болтаешь ты несуразное…
Карла. Потом ускользнул он ко мне в обоз. Лишь кончилась беда, он первый рассказывал, как дело шло, где кто стоял, что делал, как он пушки брал. Послушать его, так
уши развесишь, поет и распевает, как жаворонок над проталинкой.
— Пошел, пошел!..
Развесил уши-то! — крикнул городовой и толкнул лошадь в оглоблю.